Форум » ЦЕНТР ГОРОДА » Паучий Тупик. Старый дом Северуса Снейпа » Ответить

Паучий Тупик. Старый дом Северуса Снейпа

Британия: Не слишком приветливый, не слишком уютный, хотя и несколько более светлый и чистый, чем несколько лет назад, этот дом стоит необитаемым уже около года - с тех пор, как Снейпы переехали отсюда... куда-то. В кладовке среди старого хлама в этом доме висит солдатский ремень. Один Мерлин знает, почему Северус Снейп его не выбросил вместе со всем прочим старым хламом.

Ответов - 30, стр: 1 2 All

Северус Снейп: Вошел в дом вместе со Стефани, морщась от острого ощущения... унижения? Да, должно быть, унижения. Потому, что когда тебе выкручивают руки и заставляют идти говорить с человеком, которого ненавидел всю жизнь - пусть даже с мертвым человеком - используя для вызова... орудие наказания, которого боялся ребенком - унизительно и страшно. Страшно получить подтверждение своей ненависти. Увериться в том, что родной отец действительно был чудовищем, заслуживающим только смерти - и жаль, что не от руки сына. Страшно и понять, что всю жизнь ошибался. А ведь туманные намеки Стефани явно значили, что он в чем-то ошибался. Что... что-то здесь ведь было не так! Сжал ладонь жены, попросив тихо: - Ты... не уходи пока, ладно? Присовокупил к своей просьбе, подумав, совсем детское и даже почти жалобное: - Пожалуйста. Перед лицом своих детских кошмаров даже самый взрослый человек легко превращается в испуганного ребенка. Сделал шаг к кладовой. Еще шаг. Еще. Замер перед дверью. Спросил с тоской: - Я должен дотронуться до этого... предмета? Взмахнуть им? Распахнул дверь, рывком выхватил ремень - как хватают ядовитую змею, быстро, опасливо и... гадливо. Держа его на вытянутой руке, зажмурился. Представил себе отца. Небритого, пьяного, агрессивного. Страшного до сих пор. Несмотря на все эти годы.

Стефани Картер: Кивнула, стараясь не рассматривать предметы в кладовке, в которой она никогда не была. Здесь хозяйничал эльф, здесь стояли коробки с продуктами - ну что ей было тут делать? Оказывается было что. Сжала ладонь супруга в жесте поддержки, притащила с кухни табурет и устроилась неподалеку с пергаментом и пером. - Я тут. Тихо посижу, письмо напишу. Кстати, а что бы было, если бы ты выбросил этот.. ремень? Тобиас не смог бы приходить в наш мир? Или его притягивало бы на свалку? Ответить на вопрос не смогла. Кажется, Северусу нужно было просто подумать об отце? Он думает. Наверняка думает. Значит, им осталось только ждать.

Тобиас Снейп: Притянуло. Обычным, знакомым и привычным образом. И даже в первое мгновение решил, что все как всегда, но уже во второе заметил, что он не один. Не один здесь. Значит, невестка смогла. - Я думал, ты не придешь, - сказал просто. Отвел взгляд от лица сына, остановил его на ремне. - Спасибо. Что пришел. Вздохнул, собираясь не то с мыслями, не то с решимостью.


Северус Снейп: Успел мимоходом удивиться: письмо? Здесь? Зачем? С другой стороны, нужно же ей чем-нибудь заняться, пока он будет пытаться говорить с... человеком, которого по своей воле отцом не назвал бы. Ответил глухо: - Скорее всего, притягивало бы туда, где находился бы этот... предмет. Слово "ремень" почему-то не выговаривалось. Добавил со смешком: - Так что если я захочу от него избавиться - от призрака отца - я знаю, что... Договорить не успел. Он был именно таким, каким юному Северусу Снейпу удалось запомнить Тобиаса. Старым. Одутловатым. Спокойным. Пожалуй, впервые лицо старика Снейпа выглядело таким спокойным и умиротворенным именно тогда, когда его хоронили. При жизни эти черты слишком часто были искажены яростью и пьяным угаром. Процедил крайне сухо: - Я тоже думал, что не приду. Но меня попросила Стефани. А ее просьба для меня слишком много значит, чтобы сказать "нет", если выполнить ее - в моих силах. Спросил прямо, воинственно выдвигая подбородок вперед: - Зачем ты звал меня?

Тобиас Снейп: Сложил руки на груди. Сказал немного устало: - Понятно. Я и не думал, что ты придешь ради меня. Или матери. После всего... Я знаю, ты ненавидишь меня. И ты имеешь полное право думать обо мне только плохое. Замолчал, больше не глядя в сторону совсем взрослого сына, а только куда-то в противоположный угол. - Знаешь, я ведь не всегда был таким. Таким, каким ты меня знал. Я бы хотел сказать, что сейчас, после смерти, я как тот... тот молодой Тобиас, которого полюбила твоя мать. Тот, который хотел свой дом, сына, будущее, для этого сына. Обвел взглядом старые стены. - Но я другой. Я помню все, что сделал. Почти все. Я знаю, что сломал жизнь Эйли. И твою... твою тоже не пощадил. Тяжело вздохнул. - Я знаю, что такого, как я, нельзя ни простить, ни понять. Я и сам не могу этого сделать. Покачал головой сокрушенно. - Я не знаю, как вообще можно что-то исправить из всего этого нашего прошлого. Посмотрел на сына с каким-то оттенком надежды. - Я позвал тебя за прощением. Как бы... как бы абсурдно это не звучало.

Северус Снейп: Отзеркалил жест отца, сам того не замечая. Сцепил зубы. Отвернулся. И пожал плечами, припечатывая безэмоционально: - Ну да. Нельзя. Ни простить, ни понять. И исправлять тут тоже уже нечего. Посмотрел призраку в глаза. Поинтересовался вкрадчиво: - Значит, вот так? Ты просто вытирал об нас ноги всю свою, увы, чересчур длинную жизнь, а теперь приходишь вот так, и, ничего не объясняя, просишь тебя простить? Взорвался вдруг, почти закричав: - Да какого Эйфорийного эликсира ради, папа?! Продолжил горячо, наматывая круги по комнате: - Ты помнишь, как я умолял тебя простить меня, не наказывать меня, не наказывать мать? Помнишь, как я - восьмилетний мальчишка! - валялся по полу и цеплялся за твою штанину, пытаясь удержать тебя, когда ты... Не договорил. Перевел взгляд на жену. Поинтересовался, стараясь, чтобы в голосе не звенела досада: - Зачем, Стефани? Зачем ты потребовала, чтобы я поговорил с ним? Чтобы все... воспоминания заиграли свежими красками? Пояснил тихо и просто: - Я не могу это простить. То, что он творил, простить нельзя. Ты же видела. Видела мои воспоминания. Помнишь, как это было. Матери всю жизнь было достаточно его жалобного лица и вот этого "прости" в редкие минуты просветлений, когда раз в пару месяцев он трезвел. Но не мне.

Стефани Картер: Закрыла глаза, откладывая перо в сторону. Снейп пришел. Пришел и.. сказал совсем не о том, о чем он должен был сказать. Совсем не о том! И разговор, кажется, не просто не клеился. Старая кладовка искрилась от напряжения, от непонимания сына и неготовности говорить прямо отца. А теперь еще и ей влетит! Подошла к Северусу, обнимая его за талию, прислонилась щекой к его плечу и просто извинилась. - Прости. Но.. Развернула лицо мужа, чтобы заглянуть ему в глаза. - Ты же знаешь, что я никогда не хотела бы бередить эти раны просто так. Ты помнишь, что я старалась даже расспрашивать тебя о детстве как можно меньше, чтобы не касаться больного. Помнишь, что я обещала тебе: если ты когда-нибудь станешь таким же, я смогу уйти. И попросила. - Поговори с ним. Он должен объяснить. Должен, Тобиас! С гневом в глазах уставилась на призрака. - Вы говорили, что я не должна сообщать ему ничего только до прихода сюда. Я молчала. Но теперь-то вы можете объяснить все?! Или он должен простить просто так, как маггловские святые, прощавшие палачей?

Тобиас Снейп: Подался чуть вперед, навстречу сыну. - А что по-твоему я могу здесь объяснить? Ты думаешь, я могу вот так запросто взять и объяснить? Перечислить по пунктам оправдания? Нет у меня их! - отрезал. Кажется, потемнел лицом, хоть и был призраком. "Отступил" назад. - Помню, - ответил коротко. Посмотрел на подошедшую невестку, качнул головой отрицательно. - Нет. Ты все еще должна молчать, - предупредил девушку. - И я. Тоже. Помолчал немного и попробовал снова. - Думаешь, меня как-то радуют все эти воспоминания? Тогда скажи на милость, что бы ты предпочел помнить - годы издевательств над тобой? Или те же годы, в которые ты сам ... Указал рукой на жену сына. - Да вот хоть над ней, хоть над своим собственным сыном! Над теми, кто тебе дорог, кто слабее тебя. И не может ответить. Давай! Положи руку на сердце и скажи старику, что его воспоминания куда приятнее и легче! Выдохнул, снова сникая. Произнес с ощутимой горечью в голосе: - Если бы я мог променять свои теперешние муки, на то, чтоб оказаться на твоем месте. Даже дважды на твоем. Я бы это сделал. Сделал, не задумываясь. И если тебе хоть немного будет от этого легче, сейчас я чувствую себя ровно так... Как если бы ты сам проснулся в один прекрасный день и обнаружил, что уже много лет как измываешься над своей семьей. И не просто какие-то там годы. А каждый день из этих проклятых лет сидит в твоей голове. Каждый удар. Каждый крик. Каждая мольба. И ты будешь их слышать и слышать. И ненавидеть себя так, что в сравнении с такой ненавистью твоя ко мне покажется детской обидой за отобранную игрушку.

Северус Снейп: Обнял жену за плечи, пряча за этим жестом полную растерянность и полное непонимание происходящего. Спросил - не у призрака, у нее: - Почему вы должны молчать? О чем вы должны молчать? И... Качнул головой, морщась. Сказал уверенно: - Стефани, я никогда не стану таким же. Ни-ког-да. Не с чего. Я же не заливаю глаза спиртным ежедневно! И снова взорвался, повторяя на тон выше - уже призраку: - Я. Никогда. Не буду. Таким. Как ты! Слышишь? Я всю жизнь этого боялся. А теперь - перестал. Потому, что я - не такой, как ты. Я - не неудачник, как ты. Моя единственная радость не живет на дне бутылки. Я не завидую жене из-за того, что она талантливее, сильнее и ярче как личность. Не пытаюсь уничтожить ее вместо того, чтобы тянуться до ее уровня. Не стараюсь выбить из сына его предназначение тумаками. Я - не ты, понятно? И не смей. Не смей. Нас. Сравнивать. Замолчал, понимая, что выдохся во время этой речи. Выдохся - и почувствовал, как стало немного легче. Странным образом старика и вправду было немного жаль. Если он только теперь, протрезвев... навечно, понял, что творил всю жизнь - и способен, действительно способен испытывать муки совести - то ему не позавидуешь. Может быть, дело в том, что самому Северусу Снейпу многократно приходилось страдать от мук совести? Может быть, дело в том, что некоторые эпизоды и сейчас еще снились ему по ночам - да, именно так, криками, мольбами, стонами мучимых им людей... В том числе - близких людей. Сказал явно мягче: - Ты сам обрек себя на этот ад... отец. Спросил после долгой паузы: - Ты поэтому пришел ко мне? Мое прощение облегчит твою ношу? Позволит не мучиться воспоминаниями больше?

Стефани Картер: Недоуменно моргнула. - Все еще? Но ведь вы говорили.. И только теперь осознала, что призрак не обещал ничего конкретного. Только обещал рассказать ей, как снять проклятие. Вот она и решила, что о проклятии Северусу станет известно уже сегодня. Прикрыла глаза, повторяя. - Прости. Нельзя. Сев, значит.. Ты должен ему поверить. Качнула головой, поправляя. - Не должен. Я прошу. Очень прошу тебя его.. Хотя бы постараться понять. Понять, что.. у него была.. причина. И снова вздохнула. Понятно, что он не завидует жене. Было бы чему завидовать! Не ярче, не талантливее, не сильнее. Даже объяснить все по-человечески не может. Не может сделать так, чтобы он.. догадался. Понял. Или поверил. Не отцу - ей. Попыталась привести последний аргумент шепотом. - Я о ней знаю. И она.. стоит прощения. Правда.

Тобиас Снейп: Молча парил над полом, слушая обвинения сына. - Ты прав. Ты не такой, как я. К счастью. И когда однажды ты потерял в своей жизни все, ты не сломался. Ты оказался сильнее меня. А, может, тебе просто больше повезло с тем, кто был тогда рядом с тобой. И кто не дал тебе загубить свою жизнь от отчаяния и боли. Хотя тот свой ад ты тоже создал себе сам. Вздохнул уже в который раз за беседу. - Иногда мне хочется верить, что где-то в чем-то тебя мог удержать мой пример. Возможно, если бы мой отец был таким, как я... Возможно, я тоже стал бы другим. Переключился на разглядывание узора на обоях, пока сын молчал. Принесет ли ему это молчание хоть какое-то облегчение? Быть может, до его сердца сможет достучаться жена? Заговорил через время: - Нет. Я не смогу ничего забыть. И все это навсегда будет со мной... И, если хочешь знать, я бы не простил. Не простил, будь я на твоем месте. Но ты сказал, что ты другой. Я знаю, тебе доводилось быть по обе стороны черты между добром и злом. И я также знаю, что если ты сможешь найти в себе силы и искренне простить меня, это изменит твою жизнь. Сейчас тебе может казаться, что это все прошлое и отпустить его нельзя... Поглядел на сына долго и пристально. - Но если так нужно, чтобы кого-то это прошлое держало и душило, пусть это буду я. Я буду держать его. Держать всегда. И расплачиваться так долго, как я того заслужил. Я не был достаточно сильным при жизни. Так позволь мне стать таким сейчас. Теперь я смогу. Я удержу за нас двоих.

Северус Снейп: Бросил быстрый взгляд на лицо Стефани - и тут же отвел его. Как же это тяжело! Как тяжело искать в себе силы простить, когда нет никакой опоры для этого прощения, никакой причины... Когда приходится просто поверить на слово - а в душе все протестует против этого "на слово", абсолютно все! И ощущение - гадкое-гадкое. Будто выкрутили руки и заставили наесться слизи бандимана просто так, ни с чего. Шепнул грустно, обращаясь к жене: - Я постараюсь. Правда постараюсь. И надолго замолчал, слушая и действительно стараясь уцепиться в своей душе хоть за что-то. За жалость. За сочувствие. За тот, в действительности, ад, который он сам пережил. А еще - вот за это "я бы не простил". Этот человек понимает, что не заслуживает прощения, понимает, что прощение не принесет ему облегчения, но все равно пришел. Пришел, чтобы выслушать обвинения, чтобы натолкнуться на жесткое "нет, никогда". Чтобы... Действительно, снять с его души хотя бы часть безумного груза, что с детства разъедает эту душу кислотой? Проговорил медленно: - Я... Мне очень тяжело... папа. Очень тяжело простить и понять тоже... тяжело. Но... Вздохнул. - Стефани просит меня сделать это. Поэтому... Протянул руку, словно забыв о том, что призрак не может пожать ее. Выронил три слова - слово пудовые гири: - Я тебя... прощаю. Поправился: - По крайней мере, стараюсь. Это невозможно сделать в один момент, ты же понимаешь. Но я стараюсь. Стараюсь понять. Спросил с надеждой: - Теперь ты можешь рассказать мне об этой своей... причине?

Тобиас Снейп: Покивал сыну: он понимает. Понимает, что тяжело. Что трудно. Что словами не так просто взять и вычеркнуть из памяти столько лет боли. Он понимает. Протянул руку в ответ, подлетая к сыну так, словно и он мог пожать его руку. Мог обнять. Ладонь скользнула сквозь протянутую руку, обдавая живого холодом. - Спасибо. Посмотрел на девушку и кивнул ей тоже. - И тебе спасибо. И тут же попросил невестку, хоть это и не было больше обязательным условием: - Расскажешь ему все? Я что-то... Переместился к стене, вымотанно "прислоняясь" и явно нуждаясь в перерыве, чтобы взять верх над захлестнувшими воспоминаниям и чувствами.

Стефани Картер: Вот теперь можно было расслабиться. Расслабиться, улыбнуться, адресовать обоим мужчинам очень теплый взгляд и приготовиться поддерживать Северуса во время рассказа, но.. Но рассказывать, кажется, придется ей самой. Прикусила губу и провела мужа к табуретке, тихо попросив. - Присядь, пожалуйста. Дело в том, что.. Закрыла глаза, тихо сообщая. - Проклятие. Ваше семейное проклятие, которое наложила семья твоей матери на твоего отца. Оно включается после тридцати трех лет и заставляет мужчин твоего рода спиваться и.. Делать то, что делал твой отец. Сжала плечо Северуса, понимая, ЧТО он сейчас чувствует. И ЧТО он сейчас просчитывает. Добавила шепотом. - Поэтому твоя мама его прощала. Поэтому не уходила. Уйти нельзя. Он бы умер. Да и как уйти, когда твоя собственная семья сломала жизнь твоему любимому человеку и всей твоей семье. Так что.. Выдохнула главное. - Он не виноват. Ты сам меня этому учил, помнишь? Он обещал нам рассказать, как снять проклятие. Расскажете? Последний вопрос был адресован уже старшему Снейпу.

Северус Снейп: Поморщился. Почему рассказывать должна Стефани? Почему не он сам? Разве за это свое прощение, за то, что наступил себе на горло, сын не заслуживает хотя бы нормального, человеческого объяснения от отца? Без попыток перебросить ответственность на не имеющую никакого отношения к их... отношениям девушку? Но высказывать все это пока не стал. Услышать рассказ Стефани, понять, в чем причина, было важнее. Сел. И, кажется, хорошо сделал, что сел. Выдохнул просто: - Что?.. Ощутил себя воздушным шариком, из которого выпустили воздух. Человеком, из которого выпустили все эмоции, оставив пустую-пустую голову. Просто потому, что эмоций было слишком много. И если бы все они остались, то разорвали бы Северуса Снейпа на много маленьких снейпов. Спросил внезапно непослушным, неповоротливым языком: - Так значит... Я тоже... Я... тоже буду... таким? Перевел взгляд со Стефани на призрака. Потом снова на Стефани. Спросил, уже не зная, у кого спрашивает: - И, значит... Если ты уйдешь, если заберешь Яна, то я... тоже... все? Наверное, отцу нужно было сейчас сочувствовать. Нужно было сострадать. Нужно было, наконец, извиниться: он и вправду был не виноват. Но осознание собственной беды придавило настолько мощно, что на это не хватало уже никаких душевных ресурсов. Все так же, едва ворочая языком и невольно прижимая ладонь к сердцу пробормотал: - Расскажи. Как снять. Пожалуйста. Я же... Они же... Качнул головой. Договорил невнятно: - Я лучше сам. К тебе. Чем так.



полная версия страницы