Форум » ДОМ НА ПЛОЩАДИ ГРИММО » Гостиная » Ответить
Гостиная
Магическая Британия: Просторная комната, неожиданно полная света из высоких окон, которые располагаются по одной из стен. Свету не мешают даже тяжелые портьеры болотного цвета, наоборот, словно добавляют ему обрамления и направляют все внимание на определенные зоны. В центре гостиной - камин с уютно трещащими дровами, вокруг которого царит тепло. На камине пристроился котелок с глинтвейном и чаша с сухими цветами, пахнущими пряно и вкусно. Рядом с камином есть кресла и чайный столик для тех, кто желает отдохнуть. У одного из окон видна старинная шахматная доска с расставленными фигурами и пара стульев. А в центре гостиной находится большой мягкий диван с деревянными подлокотниками, на которых стоит забытая кем-то, но чистая на вид чашка.
Элис Граффад: Сидела спокойно в мягком кресле, сначала больше раздумывая о словах Гафта, чем рассматривая происходящее. Но постепенно работа артефакта захватывала внимание все больше, напоминая, впрочем, больше игру в ассоциации. Чьи-то ассоциации к каждому из собравшихся. Вот например, Доннер. Доннер - успешный аврор, и игра в ассоциации подсказывает, что Доннер - и его часть артефакта - это победа. Брентон... получалось, что Брентон не умеет держать секреты, это раскрытие скрытого. А применительно к нашей ситуации это кто? Держатель инструкции по применению? Дальше Илона. С Илоной сложней, ее аартинки - нео том, что было, а о том, что было и будет, и это отличает волшебницу от других. Перемещение во времени или выбор вероятностной линии будушего? А вот совсем молоденькая волшебница, которая была следующей - явно леди Разрушение, что, впрочем, иногда бывает очень даже полезно. Например, нельзя построить новое, пока не очистил строительную площадку от того мусора и трущоб, что остались от пышного прошлого. Интересно, как часто это свойство проявляется в ее повседневной жизни? Потарабанила пальцами по подлокотнику кресла. Встала. Сделала несколько шагов к невыразимцу и, наконец, протянула свой кусочек артефакта, тщатель скрывая скепсис по этому поводу.
Зергиус Доннер: В смешанных чувствах стоял и смотрел следующий набор образов, принадлежавший Дженни Брентон. Когда шар погас, невольно огляделся. Всем было так же не комфортно, или только он почувствовал себя словно возле замочной скважины? И дело было даже не в самих воспоминаниях.. Если это были воспоминания. Выслушал мнения. Нахмурился словам Хель. Возникло ощущение, что если Брентон что-то в тот момент и предала, то это скорее было мнение и отношение к себе самой гриффиндорки. На мгновение задумался. Брат, адвокат, декан. И последняя сцена.. Что-то максимально открытое и беззащитное.. Произнес негромко, высказывая свои ассоциации: - Опека. Доверие. Признание. Искренность. Легко пожал плечами. Образы, которые транслировал шар из артефакта Илоны.. Лишь усилили внутреннее противоречие. Смотреть не хотелось, но и отвести взгляд не получилось. Только когда шар снова опустел, посмотрел на огонь. Затем с силой зажмурил глаза. И вновь открыл, теперь переведя взгляд на Илону. И после всех, так же негромко, совершенно не акцентируя внимания на своих словах, произнес: - Любовь. Усилием заставил себя сосредоточиться и смотреть дальше. Его собственные воспоминания теперь казались неуместно оптимистичными. Взглянул на Амайю, слушая. Склонил голову и продолжил свой мозговой штурм: - Неаккуратно, резко. Излишне категорично и.. может быть слишком гордо. Может быть стоит идти от обратного? Может быть это предупреждение? Что ему, например, придется проиграть и искупаться в грязи.
Дженни Брентон: Нейтрально кивнула будущему колдомедику. Давайте забудем… Собственно, почему бы и не забыть, что кто-то ляпнул вслух то, что думал? Даже так – то, что думают все, но пока молчат. Или просто молчат – без пока. Или вовсе не молчат, как Теон. Будто если они не будут говорить правду, можно будет сделать вид, что ничего эдакого и не случалось никогда. Провела рукой по лбу, переставая хмуриться. Она ведь и так догадывается, что все думают. И если у кого-то и были сомнения, то после слов замминистра – какие уж тут варианты. Подняла глаза на аврора. Его неожиданные варианты были куда более щадящими. Даже если он и не угадал – было неплохо обмануться и поверить, что кто-то здесь еще может предполагать за ней такое. Постаралась сосредоточиться на картинках Амайи. Что может быть у вчерашней школьницы? Какие-нибудь романтические глупости, вероятно? Едва заметно кивнула самой себе. Пратт. Так и полагала. Нет, конечно, именно о Пратте не знала, но все равно ожидаемо – красивая пара, оба молоды и достаточно бесхитростны. Разве не для таких людей устроен этот мир? Сунула свой медальон в карман. Слушать, как кто-то еще захочет поупражняться в догадках относительно назначения доставшегося ей артефакта не хотелось. Что же до оставшихся… Прикинула в уме имена тех, кто еще не отдавал свои части Часов на исследование. Ника, Элис, Гафт – их «видения» смотреть не хотелось. Чтобы не лезть со своим любопытством во что-то, возможно, слишком личное. И чтобы потом не было не по себе от открывшегося. Хватит ей и собственного воображения, чтоб потом еще и эти картинки стояли у нее перед глазами. Понадеявшись, что общее внимание еще какое-то время будет сосредоточено на целительнице, поднялась из кресла. Собственно, ничего сложного. Разрешение на свободное перемещение внутри дома есть. Демонстративности в уходе можно избежать, если делать это не резко. Поменяться местами с одним ближайшим соседом, пропуская того ближе к сфере, потом с другим, делая вид, что пробираешься к камину во внезапном желании пройтись. И уже за спинами собрания направиться к двери и выйти. Хороший план. Но какой же хороший план и без «но»? Стило только встать, подаваясь вперед, как именно в этот момент Элис потребовалось тоже встать и тоже пройти вперед. И вот уже вместо того, чтобы незаметно отступать к камину, она просто застыла у своего кресла. В какую-то маленькую долю самой первой секунды почему-то забылось, что между ними на полу сидит Несси, почему-то подумалось, что Элис идет именно к ней, чтобы… Да Салазар знает зачем – и так ли это уж важно, ведь что бы не взбрело сейчас в голову бывшей слизеринки – это испугало. Совершенно внезапно и неожиданно. Еще секунда, и смогла выдохнуть. Что это с ней? Почему она так испугалась? Ну, что могла сделать Элис? Сотня самых безумных, странных, логичных и нет поступков, слов, жестов – все это ведь, так или иначе, уже прокрутилось в ее голове чуть раньше. Это могло быть горько и, наверное, даже больно, но никак не страшно. Поспешила отвернуться, сделать шагу в сторону, обходя для начала свое кресло. Сложно было понять теперь, стало ли кому заметно это ее короткое смятение. Вот же ж! Нет, пожалуй, ничего более неестественного, чем пытаться изобразить непринужденность, но что теперь оставалось делать? Провела рукой по спинке кресла, продолжа его обходить и стараясь не думать, что пытается словно дополнительно отгородиться им от Элис. Задержала взгляд на своих пальцах – руки не дрожали, это хорошо. А без опоры? Оторвала руку на какой-то дюйм, чтобы убедиться – все в порядке. Медленно глубоко вдохнула. Самообладание вернулось, но сердцебиение все еще такое, будто перед ней только что шкаф с боггартом распахнули. Потянулась ко все еще висевшему на подлокотнике пальто. Не удержалась и посмотрела на Элис. Заметила?
Магическая Британия: Волшебный шар тем временем установил связь с артефактом Элис Граффад и стал разворачивать новые картинки. Первым из тумана вырисовался лазарет Хогвартса. На койке сидит Льюилл Сильвер – еще подросток, но те, кто с ней знаком, смогут легко узнать девушку. У рейвенкловки заплаканные глаза и выражение страдания на лице. Недалеко от нее еще вполне свежий на вид и даже молодцеватый Ричард Нортон в аврорской форме, Люциус Малфой со своей неизменной тростью. Чуть дальше Хэльна Дарем хлопочет около Ричарда Руквуда – знакомого тем, кто застал его в школе или интересуется выдающимися британскими артефактологами. Алана Миллер вводит в комнату Леринца Месароша. Незамеченная никем младшекурсница Хаффлпаффа пробирается к Льюилл. Довольно трудно в этой девочке узнать Элис Граффад. Пожалуй, это смогут сделать только те, кто видел ее в таком возрасте. Элис отнимает от лица рейвенкловки руки, берет их в свои и пристально смотрит той в глаза. Всего несколько секунд – и выражение лица Льюилл Сильвер меняется. Студентка успокаивается, в ее взгляде появляется намек на умиротворение, уходят страх и потерянность. Элис улыбается, шепчет что-то короткое Льюилл на ухо, потом добавляет уже громче пару слов. Образы исчезают, уступая место другим. Спальня девочек на Слизерине и всего две обжитые кровати рядом. В комнате только старшекурсница Элис Граффад. Девушка спешно собирает свои вещи – одежду, книжки, тетрадки, какие-то мелочи. Все отправляется в чемодан. Очень скоро и ее кровать с тумбочкой превращаются в пустующие, будто Элис и не жила здесь вовсе. Слизеринка забирает свой чемодан, застегивает пуговицы пальто, не забывает о перчатках и идет к выходу. Уже у двери она оборачивается, окидывая комнату взглядом, а потом торопливо покидает помещение, чтобы в итоге исчезнуть на ближайшие десять лет. Следом за ушедшей девушкой сменяются и декорации. Теперь шар показывает комнату, имеющую нежилой вид. Старая запыленная мебель, какая-то рухлядь, треснувшие стекла в окнах. Дверь открывается, показывая кусочек леса, и в хижину входит студентка Элис Граффад. У слизеринки грустное и уставшее лицо. Она усаживается в кресло в углу, забираясь с ногами, откупоривает принесенный с собой флакон и выпивает содержимое. В этот момент в двери появляется девочка с длинными светлыми волосами – кое-кто даже может вспомнить и узнать в ней рейвенкловку Каллипсо Брюс. Девочка испуганно кидается к Элис, отбирает флакон, но тот уже пуст. А вот сама Элис в этот момент словно преображается – широкая улыбка, веселый смех. Элис встает и, кажется, завязывает какую-то легкую шутливую беседу. Следующее помещение смогут идентифицировать не все – не каждому в магическом мире довелось увидеть или побывать в казино. Тем не менее, это явно зал игорного заведения: столы, автоматы, азартные игроки, дамы в вечерних платьях, искусственный свет и персонал в униформе. Все выглядит довольно респектабельно и дорого. И совершенно неожиданно за столом с рулеткой что-то начинает происходить - презентабельного вида немолодой джентльмен явно затевает ссору – он толкает кого-то, бросает горсть фишек в крупье, кричит и, похоже, обвиняет кого-то. Люди вокруг замерли и смотрят в растерянности и недоумении. Подоспевают охранники, но почему-то их действия скованные и даже робкие, словно они не решаются поступить с буяном так, как поступили бы обычно. Но вот из-за спин двух крепких ребят появляется Элис – никто не пытается ее остановить. Девушка подходит к разошедшемуся игроку и что-то говорит тому. Она смотрит ему в глаза, уверенно продолжая с мягкой улыбкой. И поведение мужчины резко меняется – он перестает кричать и размахивать руками, он заворожено смотрит на Элис и кивает. А потом так же спокойно и послушно следует за девушкой. Охрана расступается, давая им дорогу, а потом направляется следом, будто сопровождающий эскорт.
Элис Граффад: Со смесью тревоги и любопытства ожидала свою порцию загадок - наверное, это действительно был один из лучших способов понять, как все это устроено. Под "всем этим" понимала, конечно же, степень абстрактности и достоверности этих... кхм, предсказаний. Тем интересней было наблюдать за импровизированным синематографом. С трудом смогла идентифицировать степень реальности первой картины. То есть, если вспомнить какую-то похожую сцену еще можно было, то вот содержание диалога - явно нет. Тем не менее, улыбнулась - это было светлое воспоминание, хотя обстоятельства были темными. Вторая картина... удивительно, но вторая картина не вызывала сейчас никаких эмоций, кроме легкого недоумения, зато совершенно точно была в действительности. Ее спешный отъезд из Хогвартса. Третья картина вновь уносила назад - странно, почему-то казалось, что они должны быть по порядку. А это воспоминание скорей было тяжелым, хоть и заканчивалось беззаботным смехом. Тяжелое время без магии дома, черная полоса и... да нет, иногда зелья действительно являются единственным способом не сойти с ума. От последнего воспоминания улыбнулась едва заметно. Ох, Джейсон! Чем решительней мужчина в жизни, тем сильней он выражает недовольство, если судьба - или рулетка - повернулась к нему спиной. Спохватилась, поспешно бросая косой взгляд на Гафта - ну вот, сейчас опять надумает непонятно что... - Merci! Подхватила кусочек артефакта, возвращая его себе. Улыбнулась, пожала плечами, сообщила доверительно невыразимцу: - Похоже, либо артефакт для анализа артефакта сломался, либо меня ждет светлое, удачное и обеспеченное будущее, полное взаимопонимания. Tout le monde mourra moi resterai. Задумалась. - По крайней мере, воспоминания выстроены не только по хронологическому, но и по эмоциональному ряду. От хмурого прошлого к светлому будущему. На самом деле, конечно, объединяло их другое. Но делиться недодуманными догадками не спешила. Отошла от артефактолога, пользуясь поводом, чтобы переместиться в другую часть комнаты. С одной стороны - хотелось поделиться догадками с Гафтом, с другой стороны - будто нужно было проверить еще одну догадку. Перевела взгляд с одного кресла на другое, останавливаясь взглядом на Брентон. Собралась уходить? Вот и хорошо. Ненавязчиво затормозила у выхода.
Ника Морган: Задумалась над объяснениями Несси. Артефакт, который принесет им удачу самый необходимый? Почему им? Может это личный талисман Доннера. Отрешенно наблюдала за образами в медальоне Дженни Брентон. Наверное, это горько, когда только с чье-то помощью ты можешь существовать. Отвела взгляд от образов артефакта. Не хотелось обсуждать увиденное. Несмотря на то, что все артефакты связаны, не хотела думать о какой-либо связи с бывшей слизеринкой. Их больше ничего не связывает и пусть так будет всегда. Хмыкнула, ага как же защитные свойства. Скорее артефакт показывает, что Дженни без помощи и предательства своего помощника ничего не сделает. Поднялась, уступая место. Отошла, но так, чтобы быть в курсе, что там в других артефактах. Глубоко вздохнула, успокаивая себя. Как же здесь плохо. Плохо все. Вон от артефакта Илоны вообще дурно стать может. Кажется, плюшки заканчиваются и начинается жесть. Вновь сжала свой медальон в кармане. Что ж…так ведь нечестно будет. Она смотрит, что у всех, а сама… Пусть… Справилась же однажды, значит справится еще раз. Подняла глаза на Хель, невольно возвращаясь к увиденному в медальоне Дженни. Да, кажется, в тот вечер они с Хель были в преподавательской и впервые тема предательства Дженни выплыла наружу. А как она убеждала Хель, что это все странное стечение обстоятельств… Мысли крутились, превращаясь в запутанный комок ниток. Что кто зачем… Округлила глаза, замечая в образах себя, запоздало поняла, что это уже артефакт Амайи. Отношения не измеряются разбитыми чашками и прочей ерундой. Посуда наживное, зелья и мази – приготовятся. А вот то, что не получится сварить так это дружбу и доверие. Такое чтобы с закрытыми глазами дать себя вести вперед. Снова вздох. Кому в этой комнате она бы дала себя вести? Заметила Амайе. - Может твой артефакт позволит разрушить созданную реальность? Типа для смутьянов, которые жаждут узнать, а чтобы бы было если бы не… Пожала плечами, наблюдая как Несси продолжает трудиться над очередным артефактом. И вот тут начала смотреть очень внимательно, потому что первое лицо – Сильвер. Улыбнулась, несмотря на упадническое состояние рейвенкловки. Подвинулась ближе, когда увидела Лёринца. Какой он тут бородатый и в безопасности. Возможно, счастливый… Как много людей, о которых мало что известно. Как много эмоций и так мало положительного. Решительно протянула Анастасии свой артефакт. - Несси, возьми пожалуйста и помоги узнать, что он скрывает, если у тебя еще есть на это силы.
Дженни Брентон: Пару секунд смотрела на Элис. Не заметила. Ощутила немалое облегчение и уже не так напряженно продолжила лавировать между людьми. Наконец, пока все смотрели на картинки Элис, стала отступать к двери. И где-то у выхода задержалась, чтобы услышать комментарий бывшей слизеринки. Светлое и удачное будущее? Что ж - это было хорошо. Значит, артефакт не показал никаких гадостей. Можно надеяться, что в эти десять лет жизнь Элис не была сплошным несчастьем. А если там еще и радостное будущее... Оглянулась. Все ведь в порядке? Элис выглядит... довольной. Посмотрела на Илону. Стоило ли сказать ей, что покидает собрание, чтобы поискать покой и выделенную спальню? После всего услышанного и увиденного... Больше не медля, вышла из гостиной. Кажется, кто-то еще вызвался добровольцем. Хорошо. Когда все заняты, ее уход будет незаметным. Прикрыла дверь. Перекинула пальто через предплечье. Что она там собиралась? Найти комнату и спрятаться до наступления конца света? Хороший план. Лучшим будет только "спрятаться и обдумать положение дел". Ступила на лестницу и стала подниматься на третий этаж.
Магическая Британия: Картинки в шаре снова не заставляют себя ждать. 1996 год, кладбище. Ника Морган, Максимилиан Бэйл и Зергиус Доннер идут к одной из могил. «Келси Нильсен» - можно рассмотреть на надгробии. Макс достает палочку и создает для погибшей подруги цветы. Рейвенкловцы не пытаются остановить его, но, к счастью, поблизости нет магглов, чтобы стать невольными свидетелями колдовства. Следом Ника Морган кладет у плиты плюшевую игрушку в форме облака с глазками и обнимающими ручками. Рейвенкловцы выглядят более чем печально – такое впечатление, что каждый из них немало пережил за последнее весьма короткое время. Изображение расплывается в тумане, и перед смотрящими предстает новое. Несколько десятков людей в черных одеждах собрались на кладбище, провожая кого-то в последний путь. Заплаканная женщина, девочка и с ними парень-подросток, в котором можно узнать Зергиуса Доннера. Ника Морган стоит рядом с рейвенкловцем, сочувственно касаясь его плеча. Закрытый гроб – заклинание угодило бывшему аврору прямо в лицо. Близкие и чужие люди по очереди выражают свое сочувствие родным. Чиновники передают какие-то бумаги. Погода резко и неожиданно портится, и на всех собравшихся проливается дождь. Вверх поднимаются палочки, создавая прозрачные зонты. Единственный, кого не трогают ни дождь, ни общее печальное настроение – это сам Абелард Доннер, улыбающийся с колдографии. Люди медлят с поднятием вверх палочек для традиционного прощального салюта. Ника Морган убирает свой волшебный зонт, вскидывает руку вверх, и ее яркая искра вылетает первой, устремляясь куда-то высоко в хмурое небо. И опять смена сцены. Министерство Магии, больше похожее на руины. Именно таким его помнят все, кто участвовал в битве десять лет назад. Много неподвижных тел – кто-то лежит поверженный заклинанием, кого-то просто раздавило обломками. Аврорская форма, костюмы чиновников, гражданская одежда на любой вкус. В воздухе много еще не осевшей пыли. Кажется, сражение только-только завершилось. Среди всего этого можно разглядеть фигуру Ники Морган. Девушка с окровавленным рукавом нетвердой походкой пробирается к небольшой открытой площадке. Сюда победители сносят тела тех, кому уже не понадобится помощь колдомедиков. Так они и лежат в два ряда – авроры и опознанные пожиратели, а напротив длинный ряд бойцов сопротивления и других людей, выявить политическую приверженность которых по внешнему виду не удается. Здесь есть и магглы, свершено случайно оказавшиеся не в том месте, не в то время. Часть тел полностью накрыта – очевидно, они слишком обезображены ранами. Ника медленно и пошатываясь бредет мимо рядов погибших и всматривается в испачканные неподвижные лица. Она останавливается возле накрытых тел и после некоторого усилия заставляет себя приподнять ткань. Из глаз девушки беспрестанно катятся слезы – она не находит нужное лицо, но увиденное не может оставить ее равнодушной. На долгую минуту она задерживается у накрытого тела, которое слишком коротко для того, чтобы быть целым человеком. Похоже, кого-то буквально располовинило перед смертью. Дрожащими руками девушка отбрасывает ткань и снова находит незнакомца. Она бредет дальше. А потом останавливается, и делает пару шагов назад. Она прошла мимо, не узнала родное лицо и почти не пострадавшее на первый взгляд тело. Слишком мало было общего у этого обладателя остановившегося взгляда, устремленного куда-то в небо, и ее брата. Но все же она вернулась, чтобы всмотреться и осознать. Джаред Морган. Это именно он. Ника опускается, почти падает на землю. А образы складываются в новую картинку. Пустой коридор с лимонными стенами. Информационное табло у больших дверей, ведущих, как знают авроры, Ника и Амайя, в морг. Здесь раз в несколько дней появляются короткие списки отправившихся за Завесу. Пациенты госпиталя, которых не удалось спасти, неизвестные, чью личность еще предстоит установить аврорам, жертвы различных происшествий и несчастных случаев. Нечасто, но в списках появляются имена с пометкой «умер в Азкабане» с довольно неразнообразным перечнем причин: истощение, самоубийство, поцелуй дементора. К спискам подходит Ника Морган. Девушке трудно будет понять, на что она смотрит – этот день был или будет, ведь она уже сотни раз приходила в этот коридор искать имя жениха. Ника в шаре останавливается прямо перед табло и вчитывается, стараясь рассмотреть в условиях плохой освещенности нечеткие буквы. В это время прямо за ней проходит санитар, за которым плывут по воздуху больничные носилки. Тело накрыто с головой – его явно транспортируют в морг. Из-под небрежно наброшенной простыни можно разглядеть свисающие волосы – отросшие грязные и спутанные, они явно когда-то были рыжего цвета. Ника не видит. Ника читает имена, пока тело не исчезает за дверью.
Ника Морган: Со странным трепетом ждала, что же покажет шар, но первый образ – ком подступил к горлу. Тот день был издевательски теплым, а созданные Максом цветы пахли сиренью и еще каким-то незнакомым запахом. Келси бы получить такой вкусный букет на свидании… Сжала руки, вспоминая как крепко держала ту игрушку… Больно. Ногти в ладонь впиваются. Не нашла в себе силы обернуться на Келси, которая здесь с ними, сейчас… живая. Села на колени перед шаром и Несси. Не получается стоять. Пол стал каким-то мягко-шатким. Когда туман поглотил тот печальный день сделала какой-то судорожный вдох. Прошло. Келси с ними. Сыро. Смахнула слезу, обращая внимания на новый образ. Замерла, чувствуя, как новые слезы текут по щекам. Она отдала эти слезы. Зачем снова? Зачем это возвращать, сковывая тело, сковывая сердце, забирая дыхание. Холод. Озноб как в тот день. Маленькая Эмма уже не могла плакать. А миссис Доннер… её невозможно было утешить. Дрожь. Её не остановить, как и этот проклятый ливень и Костлявую… Он такой молодой. Уже даже стала забывать эту улыбку. Абелард всегда серьезный и вечно курил, украдкой от жены. «Мамочка, а когда папа проснется?». Ох, Эмма, я тогда бы все отдала, чтобы твой папа проснулся. Но смерти будет любой цены мало. Ты всегда продешевишь для неё. Слёзы мешали смотреть. Было какое-то маниакальное состояние. Не получалось оторвать взгляд, не получалось уйти или издать хотя бы звук. Горло перехватило. Кто-нибудь остановите это, уведите, пожалуйста… И следующий образ… Если бы это был просто образ. Она шла в этих руинах, вдыхая пыль и совершенно не чувствуя боли в раненной руке. Осторожно, здесь надо переступить. Нельзя падать, надо помочь найти всех, надо помочь тому, кому еще можно… Это всё? Как мы довели свой мир до такого? Мы должны были беречь друг друга. Сколько жизней отдано и за что? За мир? Кто победитель? Он испытывает облегчение и радость? От вида искалеченных тел становилось дурно и живот скручивало в морской узел. Кажется, шумно, наверное повредила ухо… Сел слух. Это восстанавливается. Надо обратиться в Мунго и слух поправят. Иначе как же слушать музыку и танцевать. Я не знаю, кто эти люди. Должно быть легче? У накрытых тел замедлила шаг. Нет, я не найду здесь никого из своих. Но и они мои. Люди, которых Смерть забрала возможно вместо меня. Надо вытереть слезы, плохо вижу и запинаюсь. Осторожно. Если дышать глубоко тошнота отойдет. Вдооооооох. Выдооох. Протянула руку к ткани, покрывающей чье-то тело. Не сразу получилось подхватить. Руки дрожат. Просто очередное тело. Чья-то потерянная жизнь. Чей-то отец, сын, брат, муж, внук… Опустила ткань, продолжая идти. Смысл жизни – идти. Все ищут какую-то возвышенную цель, ради чего они здесь. Это всё ерунда. Цель и смысл один – иди, не останавливайся. Когда остановишься тебя нагонит коса. Не будет второго шанса, не выйдет перевязать шнурки и идти. Иди, скинь мешающую обувь и иди. Удар сердца внутри сбил дыхание, которое пыталась восстановить глубоким вдохами. Снова удар, дыхание стало частым. Забрали воздух? Нечем дышать. Нашла рукой какую-то опору, помогая себе развернуться. Не делай этого. Иди дальше. Ты остановилась, черт бы тебя побрал! Морган, ИДИ! Иду, но я не говорила, что обязательно идти вперёд. Я иду. Ткань поддалась с первого раза. Крик замер в горле. Так и есть… чей-то сын, внук и брат, так и не ставший мужем и отцом. Мой брат. Хотела кричать, открывала рот, но не было крика. Но я же оглохла, я просто не слышу этот раздирающий тишину крик, рвущий всё, рвущий реальность и ударяющий больно в лоб. Крик, откидывающий куда-то в Лондон на несколько лет вперед. Ты продолжила идти… Комната перестала существовать, вместе с людьми. А были ли здесь люди? Стоит тишина и существует лишь белый туман. Я умерла, да? Я вижу себя со стороны. Значит, что я умерла и больше не буду страдать из-за прошлого? Больше не будет этой темноты внутри меня, да? Я хочу к маме. Мама обними меня, погладь по голове и скажи, что всё будет хорошо? Мама я схожу с ума, мама… Престала ощущать реальность. Перестала понимать. Она снова шла, но уже не в тех руинах среди тел. Лимонные стены, не предвещающие ничего хорошего. Снова и снова проходишь по коридору. Здесь уже все такое знакомое. Список. Каждый раз прижимаешь руки к груди, вчитываясь в эти мелкие буквы. И каждый раз вздох облегчения. Нет, в этот раз пот тканью не будет его. Но в этот день всё очень странно. Ободок, удерживающий челку? Как он ужасно сморится. Не понимаю… Это не я. Это какая-то другая Ника. Но это моя одежда, это большая теплая толстовка Джареда на мне. Сегодня холодно. Я не понимаю… Так не было. Замотала головой, нет-нет-нет… Закрыла глаза. Я не хочу больше играть в эту игру. Я не иду. Я встала. Забирай уже. Не пыталась восстановить дыхание, не пыталась остановить слезы. Хватит. Ты проходишь это, ломаешь себя, вопреки всему идешь. Но зачем? Смысл не просто идти. Смысл в том, чтобы бы БЫЛО куда идти, к кому идти. Только любовь в этом гребаном мире имеет значение. И её не заберет никто. Даже смерть. Я продолжаю любить, поэтому я снова там со всеми. На кладбище сжимаю плюшевую игрушку, а после сжимаю плечо друга, провожающего своего отца, сжимаю крепко ткань, не решаясь коснуться и поправить волосы на лице Джареда, я не сжимаю дурацкий ободок, который нацепила, я не беру боль, которой не было. Помогла себе встать и пошатываясь, перехватывала руками для поддержки то одно плечо, то другое, а после уперла ладонь в стену. Вышла из комнаты. Проклятый медальон пусть горит огнём. Пусть всё горит огнём. Я иду к нему. Ведь только Любовь имеет смысл…
Зергиус Доннер: Вновь посторонился, на этот раз пропуская Элис. Снова жизнь. Чужая жизнь, которая была или будет, случится или нет, но вот она здесь, в этом шаре. Не стал ничего произносить. Какой смысл во всем этом? Что это за образы? Подсказка? Предостережение? Ключ? Быть может каждому нужно будет отправиться туда, в прошлое ли, в будущее, но пойти и что-то сделать? Снова пережить или стать гостем.. Что-то изменить или спрятать.. Всё догадки. Сплошные догадки. Вынырнул из раздумий услышав голос Ники. Сделал шаг вперед. Встал на одно колено рядом с Никой, в первом же сюжете увидев себя. Светлый день, чистое небо, легкий ветер, а может и сам Ветер шёл с ними. Обернулся и попытался найти глазами Келси. Ушла. Что же у тебя за история? Вернул взгляд шару и застыл. Мама, не замечающая ничего вокруг, мелко дрожащая Эмма, вжимающаяся в него и он сам, с бледным и спокойным лицом, вглядывается в портрет отца. Он не плачет. С того дня, а вернее, ночи он больше никогда не плакал. В нём словно перегорел предохранитель, получивший слишком большой ток, предохранитель, отвечавший за слёзы. И ещё что-то. Что-то неуловимое. Почувствовал резь в пересохших глазах. Сморгнул. И снова вгляделся в знакомые фигуры любимых людей. И гроб, который поливал дождь. Искры траурного фейерверка, вперемешку с каплями воды, падающие с мертвых небес. Мама, покачнулась и упала бы, если бы не мистер Морган. Эмма, с мокрыми волосами и красными глазами. Незнакомый волшебник в черной мантии, взмахом палочки осторожно перемещающий отца.. Туда, вниз. Нет. Этого не показывал шар. Но почему, дьявол, почему он снова это видит? Почему к глазам подступают несуществующие слезы? Почему? Отгоняет наваждение, отгоняет кладбищенский пейзаж, заставляет себя смотреть дальше. Министерство в руинах. И мёртвые. Один за другим, жертвы этой бойни. Он не помнил этого. Тогда его уже не было здесь. Перевернутый стол, пыль, оседающая в горле, палочка в оцепеневших руках. Темные фигуры против темных фигур. Обрывки настройки, шепот, искры. Жалкие искры. Дорожки слез на пыльных щеках. Ты слишком слаб. Неимоверное усилие, снова настройка, снова шепот сквозь сцепленные зубы. Красный луч. Безликая фигура упала. Пожалуйста, хватит! Хруст камня под ботинком. Заклинание опалило волосы. Последний крик боли вперемешку со звериным рыком и звуком раздираемой плоти. Отец в анимагической форме с серо-красной шерстью и бурой кровью на морде. Фигуры, опять фигуры. Отец, появившийся в черном вихре собственной мантии. Вспышки, искры, снова настройка, снова шепот. Зеленый луч в глазах, остановившееся время. И безжалостный удар слева, удар, сметающий в сторону, прочь от смертельного заклинания, в стену, вон из этого тела. Темнота. Картина в шаре сменилась. Это воспоминания Ники, не его, они про другое, не о нём! Точно завороженный досмотрел последний образ и закрыл глаза. Перед внутренним взором снова была плачущая мама, застывшая сестра. Тогда он сказал им, что поступает в аврорат. Прости, мама. Но всё это не случайно. Тряхнул головой, отгоняя наваждение. Почувствовал вкус крови во рту. Осторожно потрогал языком клыки. Так и есть. Дурацкая анимагия. Не открывая глаз, чтобы никого не пугать, прокрутил в голове формулу отмены. И только теперь посмотрел вслед Нике. Надо встать, надо догнать её, утешить, сказать что-то.. Но кто ты ей? Не сумев заменить предохранитель, ты повернулся спиной ко всем. Даже Энни не выдержала. Иди, дьявол тебя побери! Почему ты стоишь? Почему?
Амайя Тайфер: Долгое время сидела задумавшись, совсем не реагируя на происходящее. Затем как-то неожиданно выпала из этого странного ступора и слабо кивнула Нике: -...Возможно.... Встала с кресла, уступая место..хоть кому-нибудь. Она, пожалуй,постоит.Все.Насиделась. С пустым взглядом и полным равнодушием просмотрела образы, связанные с малознакомой девушкой. Не стала комментировать увиденное. Решила на этот раз оставить свои мысли при себе. Проследила за движениями Ники.Сердце как-то болезненно защемило. Первая же картина заставила нахмурится.Эпизод, был крайне трагичным. Но не таким, как последующие... От второго образа намокли глаза и ком боли застыл в горле. Сложно подобрать слова. Жена потеряла мужа, дети - отца. Никакие "мне жаль" и "эта такая невосполнимая утрата" ни на секундочку не заглушат боль в сердцах тех,кто любит. Но что заглушит?Время?Хах. Говорят, время лечит. Да ни черта оно не лечит!Оборачиваясь назад спустя годы, ты в полной мере начинаешь осознавать масштабы произошедшей трагедии. Посмотрела на Сержа полными слез глазами. Он был подростком, а значит ли это, что он ничего не понимал?Всё он понимал.После ухода с кладбища Зергиус Доннер уже не был таким как прежде... Стерла слезы рукой. Переходить от картинки к картинке становилось все труднее и труднее. В каждом отрывке Ника страдала всё больше и больше, смотреть на неё становилось все тяжелее и тяжелее. Когда же эти проклятые видения закончатся! Предпоследний образ заставил содрогнуться, наверняка, всех. Невозможно было сохранять хладнокровие. Даже самый черствый человек разрыдался бы от этой душераздирающей картины. Закрыла лицо руками, тихо всхлипнула. Слишком больно. Слишком больно даже ей, абсолютно непричастному лицу, непосвященному во все подробности. Просто больно, потому что так...потому что жизнь такая. Снова вытерла слезы и посмотрела на бледную Нику. Бедная девочка, зачем было снова ей напоминать об этом! Новая картинка. Знакомое место. Холодно место. Закусила губу. Это место залито слезами скорбящих. А если Морган здесь, значит ли это... С силой впилась ногтями в спинку кресла. Нет!Нет!Она не может потерять и его!Это невозможно! Шар наконец перестал транслировать эти ужасные картинки. Закрыла глаза и с трудом сдержала свои тихие слёзы. Вдох.Выдох.Вдох.Выдох. Она знает, что нужно делать. Не дождавшись, когда кто-то что-то скажет или сделает, направилась следом за Никой.
Анастасия Романова: Решила отложить расшифровку полученных данных и сначала посмотреть все артефакты, а уж потом, если получится, пуститься в долгие рассуждения о смысле увиденного. Один за другим проверяла камни в перерыве успевая записывать полученные данные. Печальные фрагменты сменялись очень печальными, оставляя неприятный осадок, неудачи успехами, мелькали лица, прошлое, настоящее, будущее. В какой-то момент стало казаться, что это никогда не кончится. Становилось даже интересно на каком артефакте мозг решит отправить ее на отдых. Еле успела разорвать соединение с артефактом блондинки, прежде чем та выхватила его из рук. - Эй! - возмущенно проводила взглядом незнакомку. Какого лешего сначала отдавать артефакт, зная, что его все увидят, а потом внезапно желать что-то скрыть. Бред. Попытку возмутиться перебила Ника, вручившая артефакт. Кивнула, легко улыбнувшись бывшей рейвенкловке, мол, не переживай, все хорошо. Смотрела в шар на меняющиеся картинки. Конечно, всем артефактологам ставят ментальную защиту и учат максимально безучастно и отрешенно изучать предметы, спокойно воспринимать неприятные, а порой и жестокие сцены. Но то, что транслировал шар, не могло не задеть за живое. Бедняжка Ника. Дышать стало тяжелей, словно воздух превратился в кисель и не хотел протискиваться в легкие. Хотелось отмотать время назад и отказать Нике, сослаться на слабость или придумать еще что-то, но только бы не видеть этого. Не видеть, через что ей пришлось пройти, сколько боли она хранила в своей душе и все равно держалась. До последнего. В конце предельно аккуратно, словно это могло чем-то помочь, разорвала связь с артефактом. С горечью посмотрела на Нику, не зная, что сказать, как утешить? Сказать, что это лишь картинки и они не значат ничего – не правда, сказать, что все увиденное сулит нечто хорошее – не уверенна. Скользнула взглядом к Зергиусу. Вы столько пережили вместе, вы были друзьями в школе и потом, в самые тяжелые периоды жизни, так почему ты не идешь за ней? Бережно намотала цепочку на медальон. Чувствовала, как дрожат вмиг ослабевшие руки, но все равно потянулась и взяла аврора за руку, вложила медальон Ники. Опустила глаза, почему-то чувствуя свою вину, вытерла навернувшиеся так некстати слезы, и, прерывисто вздохнув, опустила лицо в ладони. Пару минут, дайте только пару минут и можно продолжить, ведь они не могут закончить и просто разойтись по домам. так ведь? Но если остальные камни скрывают такие же травмирующие события…
Хелен Форанэн: С практически каменным лицом наблюдала за всем происходящим, а так же за событиями, которые показывал загадочный артефакт Несси. События из жизни каждого просмотренного и правда местами интриговали, местами шокировали. Кто-то мог вполне расчувствовался. Но она слишком много всего пережила в прошлом, поэтому со стороны могло показаться, что Хелен Форанэн внезапно превратилась в абсолютно бесчувственное чудовище, абсолютно безразличное ко всему, кроме работы. Однако, это совсем не так. Просто она совсем не привыкла к выражению своих эмоций и чувств на публике. И тем не менее тянула со своим медальоном до последнего. Не хотелось совсем показывать события из собственной жизни публично. Даже подумывала о том, чтобы выловить Несси позже и посмотреть все, что содержит ее медальон в более камерной обстановке. Без лишних глаз. В итоге, любопытство всё-таки пересилило страх перед тем, что ей могут показать. Вздохнув, сняла медальон с шеи и подошла к невыразимцу. Затем, протянув его Несси, произнесла: - Больше ждать не могу. Посмотри, что там у меня. Отдала медальон и сама внутри сжалась в клубочек, опасаясь того, что может увидеть.
Магическая Британия: Шар, явно не способный уставать или проникаться чужими печалями, показал новые образы. И опять кладбище. На этот раз заснеженное и маггловское кладбище в каком-то захолустном городке. Именно здесь Министерство придумало похоронить Джона Доу – ведь отсюда родом была мать героя. И вряд ли нашлось много желающих присутствовать на похоронах и посещать могилу после. Герой Битвы имел слишком сомнительные связи в прошлом. Никаких других родных у погибшего не нашлось. К надгробию подходит Хелен Форанэн, в ее руках цветы. Девушка смотрит по сторонам, как будто ожидает кого-то увидеть. Но никто больше не появляется. Как и все кладбище, эта могила не выглядит ухоженной, и даже надписи на камне уже порядком стерлись. Хелен помнит этот день. Три года со дня смерти Джона. В первую годовщину к могиле пришел десяток людей – почтить память героя. На второй год собрание было поскромнее. А вот на третий… На третий, как и на все последующие, в канун Рождества только Хелен и приносила Доу цветы. Всегда одна. Картинка тает, и вот уже все желающие могут увидеть просторную и богатую гостиную, в которой Хелен Форанэн сразу же узнает комнату родового имения в Италии. Недавняя выпускница Хогвартса Хелен ожесточенно спорит с пожилой, но даже в свои годы весьма красивой леди. Обе выглядят разгорячено, говорят явно на повышенных тонах и, похоже, ни одна не желает уступить другой. Хелен что-то сжимает в руке – сама девушка с легкостью вспомнит, что это значок магистранта, знак ее успешного окончания учебы в Хогвартсе. Вот только старшая родственница в тот день не оценила ни ее достижений, ни ее планов. В руках леди Сфорца колдография в рамке. Со стороны можно заметить, что на снимке изображен молодой и симпатичный брюнет, которого опять-таки узнает лишь обладательница артефакта. Очередной и последний спор об Альваре. Который, как помнит Хелен, закончился разрывом с семьей. Бабушка указала ей на дверь, предлагая выбирать между идеальным женихом и отверженностью. Картинки выглядели бы ужасно знакомыми для аврора, вот только в один момент и для нее образы становятся новыми. Вместо того, чтобы просто обиженно развернуться и уйти, леди Сфорца направляет на внучку палочку. Звучит заклинание, и девушка мягко опускается на пол. Женщина склоняется над телом, достает пузырек и насильно вливает в рот Хелен его содержимое. Она произносит какие-то слова, а потом сжигает колдографию, посыпая ее пеплом голову внучки. Кажется, в раннем детстве Хелен доводилось слышать о подобных ритуалах, совершаемых в древности итальянскими магами. Это что-то вроде проклятья, смешанного с приворотом. По слухам, человек, ставший его жертвой, навсегда становится «невидимым» для всех лиц противоположного пола – никто не будет оказывать ему знаки внимания, звать на свидания, предлагать отношения и уж тем более – руку и сердце. У такого бедолаги есть только один шанс обрести счастье – соединить свою жизнь с тем, чье изображение сожгли во время наложения проклятья. Тем временем пожилая леди снова наставляет палочку на Хелен и, похоже, произносит формулу заклинания. Образы не задерживаются в сфере, меняясь. Темный зал, низкие потолки, отсутствие окон – сомнительный паб для сомнительных лиц, который хорошо знаком аврорам. Им часто доводится то ловить здесь кого-то, то добывать информацию. За столиками сидят подвыпившие посетители. Один из них поднимается, оставляет монеты на столе и нетвердой походкой идет к выходу. В этом человеке вполне можно опознать Ричарда Нортона – изрядно помятого и небритого. Следом за ним к выходу пробирается рыжеволосая красотка в откровенном платье. Она что-то шепчет на ухо Нортону, но тот отмахивается. Глава аврората хочет продолжить свой путь, но что-то неуловимо меняется в девушке. Исчезает ее улыбка, становится другой походка. Рыжеволосая принимает боевую стойку и со спины атакует Нортона. Аврор запоздало пытается отреагировать и оседает на землю. Девушка склоняется над мужчиной, нацеливает на него палочку и что-то шепчет. Потом забирает содержимое его кармана и спешно ретируется. Возможно, для кого-то покажется странным отсутствие в сцене обладательницы артефакта, но сама Хелен Форанэн прекрасно помнит, каких усилий ей стоило сначала выследить Нортона, потом замаскироваться под рыжую девицу навеселе, много дней караулить в том сомнительном заведении, чтобы не упустить свой шанс и свой пропуск в Аврорат. В конце концов, Нортон сам поставил такое условие, явно сомневаясь, что бывшая ученица сможет вытереть что-то из его памяти и уйти живой и невредимой. А Хелен уже достаточно долго обивала пороги его кабинета, чтобы сделать то, на что вряд ли бы решилась ранее. Сделать - и принести на следующий день Нортону то, что удалось увести из его кармана. И опять следует смена декораций. Косая аллея, волшебники снуют по магазинам – оживленная торговля, очереди, толкучка. Мимо лавок идет Хелен Форанэн – новенькая форма, блестящий значок, довольная улыбка. В какой-то момент идущая навстречу ей парочка, решившая начать целоваться прямо посреди толпы, неловко задевает Хелен. Та мельком смотрит на, по всей видимости, приносящую извинения девушку, ее улыбающегося кавалера, дежурно кивает и продолжает свой путь. Вот только парочка так и остается стоять на месте. Признанный красавец, некогда блиставший на обложках журналов о квиддиче и в статьях светской хроники, Кристиан Ларсен, смотрит вслед Хелен, запоздало узнав старую знакомую. Но Хелен идет дальше, ее выражение лица не меняется – похоже, она даже не узнала своего бывшего парня. На лице Кристиана мелькают смешанные эмоции - удивления, обиды, сомнения. Все заканчивается кривой улыбкой в спину Хелен и ослепительно яркой для его спутницы, вместе с которой они и продолжают путь, увлеченно ведя беседу. И теперь Хелен Форанэн сможет вспомнить тот день только как первый день на службе. А вот случайная встреча совершенно не отложилась в ее памяти.
Хелен Форанэн: Внимательно вглядывалась в те картинки из жизни, которые показывал ей артефакт. Вначале было показано кладбище, куда она до сих пор продолжала ходить и не сомневалась, что и дальше будет. Потому что долг жизни Джону отдать уже не сможет. А вот все остальные довольно быстро забыли, что такой человек вообще существовал. Даже самые близкие друзья не приходили больше. А она прекратить свои походы не могла. И надо будет в этом году будет обновить могилу Доу, даже если времени из-за работы совсем не будет. Затем была вполне очевидная картина последней ссоры с бабулей. И стало, наконец, понятно, что она всё-таки сделала с ней. Старый ритуал, который обойти было очень сложно. Даже практически невозможно. Тут было всего два выбора: либо связать свою жизнь с Альваре, который даже не смотрел в ее сторону благодаря шантажу бабули, либо дождаться пока объект приворота отойдет в мир иной по любой причине. В общем, обречена она быть вечно одинокой. Хотя может быть оно и к лучшему. Меньше риск того, что кого-то используют против нее. Третье изображение показало безумное задание Нортона, который совсем не хотел с ней связываться и брать на работу. Знал бы он, как долго она готовилась к выполнению задания. Потому что в обычной жизни у нее провернуть такое попросту не получилось бы. А теперь это ещё и стало неотъемлемой частью ее работы. Нортон был доволен. И довольно часто стал поручать ей задания похожие на то...самое первое. Но об этом никому знать не следовало. Для всех она простой рядовой сотрудник аврората. И последнее...она совсем не помнила этого события из жизни. Нет, конечно, она помнила свой первый день на службе - ибо слишком долго обивала пороги кабинета Нортона, чтобы забыть о таком. Но вот встречу не помнила совсем. Оставался только вопрос - почему? Была бы возможность - узнала бы. Забрала медальон у Несси и отошла от ее артефакта, задаваясь вопросами, на которые пока ответов не было.
полная версия страницы